Суды в январе-сентябре 2019 года признали банкротами 9127 российских компаний, на 5,7% меньше, чем за тот же период 2018 года, следует из сообщений арбитражных управляющих в “Федресурсе” (Единый федеральный реестр сведений о банкротстве, fedresurs.ru).
В регионах-лидерах по числу банкротств ситуация несколько иная. В Москве количество новых банкротов сократилось на 1,3% до 1903 шт., в Санкт-Петербурге и Московской области выросло, соответственно, на 6,1% до 572 шт. и на 3,4% до 540 шт.
В январе-сентябре 2019 года кредиторы компаний-должников инициировали 78,8% процедур банкротства (75,9% – в аналогичном периоде 2018 года), ФНС – 11,4% (13,9%), сами должники – 8,8% (также 8,8%), работники – 0,6% (0,7%).
Сложность и ответственность
Арбитражные управляющие и юристы говорят, что степень их загрузки не снижается, а скорее растет из-за увеличения сложности процедур. Этот фактор, вкупе с высокой стоимостью, отвращает и некоторых должников с кредиторами.
«Как должников, так и кредиторов отпугивает прежде всего высокая стоимость процедур, связанная с их сложностью. Кроме того, драматически растущая ответственность менеджеров и собственников препятствует проведению процедур банкротства по их прямой или косвенной инициативе», – прокомментировал тенденцию руководитель правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Эдуард Олевинский.
В то же время управляющий партнер юридической фирмы «Арбитраж.ру» Даниил Савченко считает, что в условиях максимально широкого доступа к правосудию, обусловленного радикально низкими судебными издержкам, эти обстоятельства не останавливают недобросовестных лиц перед соблазном воспользоваться банкротством в целях оптимизации кредиторской задолженности. «Институт банкротства в нашем правопорядке используется, с одной стороны, как инструмент побуждения должника к исполнению обязательства, и в этом случае следует говорить о низкой эффективности органов принудительного исполнения судебных актов, а с другой стороны, как способ уйти от ответственности со стороны должников недобросовестных», – говорит он.
Арбитражный управляющий Игорь Вышегородцев считает, что возросшая ответственность менеджеров и собственников увеличивает привлекательность банкротства для кредиторов как инструмента возврата долгов. При этом снижения нагрузки он не ощущает, зато видит сокращение дохода управляющих.
«Кто-то из арбитражных управляющих ощущает уменьшение нагрузки, у кого-то – напротив, нагрузка растет», – говорит директор Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих» Кирилл Ноготков.
«Возросла трудоемкость за счет обособленных споров, в частности по привлечению к субсидиарной ответственности», – отмечает партнер, руководитель направления по банкротству юридической фирмы VEGAS LEX Александр Вязовик.
Неоднозначное упрощение
Большинство экспертов считают, что снижению нагрузки на суды и ускорению процедур вряд ли поможет принятие законопроекта о передаче арбитражным управляющим функций по формированию реестра требований кредиторов.
В ноябре 2018 года ВС РФ внес в нижнюю палату парламента проект изменений в закон о несостоятельности, расширяющий полномочия арбитражных управляющих. Сейчас формирование реестра требований кредиторов в банкротстве является компетенцией судов. Арбитражный управляющий или реестродержатель вносят информацию о задолженности в реестр или исключают эти данные только на основании вступивших в силу судебных актов.
«Повышение статуса арбитражного управляющего может привести к меньшей конфликтности процедур и таким образом снизить их сроки. Однако для этого необходимо соответствующее изменение системы финансирования деятельности арбитражного управляющего, поскольку сегодня у него нет причин принимать на себя дополнительную ответственность. Управляющих будет отпугивать риск признания их действий незаконными, как это происходит сейчас в делах о банкротстве застройщиков. В результате даже бесспорные требования будут устанавливаться в судебном порядке», – считает Эдуард Олевинский.
«Не будет снижения нагрузки на суды, будет очень плохо», – уверен Игорь Вышегородцев. «Часто долги липовые, и обе стороны их оспаривают. Если конкурсный установит чьи-то требования, то другой кредитор будет это решение оспаривать. Если не установит, то заявитель будет оспаривать и жаловаться на конкурсного управляющего, а потом его дисквалифицировать», – поясняет он.
«Законопроект в текущей редакции не окажет существенного влияния на количество процедур. Что касается загрузки судов, то в случае принятия законопроекта она, вероятно, уменьшится только за счет процедур, в которых отсутствуют активные кредиторы. Кредиторы в «живых» процедурах будут часто обращаться в суд с целью обжалования решений управляющего о включении конкурирующих требований в реестр, что только увеличит срок такой процедуры», – говорит Александр Вязовик.
«Несмотря на ряд недостатков, такое регулирование должно повысить статус арбитражного управляющего, продемонстрировать доверие законодателя к его фигуре», – отмечает Даниил Савченко. «Вместе с тем, обоснованными представляются опасения профессионального сообщества, связанные с отсутствием иммунитета профессионального мнения арбитражного управляющего и как следствие высокими рисками ответственности за принятие либо непринятие решения о включении требований в реестр. Также не стоит забывать, что любое новое полномочие предполагает не только ответственность, но и определенную обеспеченность финансированием, которая в условиях текущего регулирования не может не вызывать критики», – добавляет он.
